Замысел нашего исследования не ограничивается пределами конкретной философской теории или раздела, например, философской антропологией, как это могло бы показаться, если исходить только из названия всей серии. В первом выпуске нашего издания мы придаем основным терминам "человек” и "искусство” наиболее универсальный смысл, "антропос” как вообще принцип человека, без ограничения теми частными точками зрения, которые породили различные "гуманитарные науки”, и "поэсис”, как самый общий принцип гармонизующей творческой деятельности. Нами, таким образом, принято всеобщее и наиболее абстрактное определение темы, ведь в определенном отношении человек — это все; все имеет отношение к человеку, хотя бы потому, что об этом можно помыслить; и, в то же время, человек, как исчезающее во времени существование, — ничто. В ином смысле то же самое можно сказать и об искусстве. Искусство универсально в том смысле, что оно может включать в себя все, но, разумеется, не как таковое, универсально не как Вселенная, творение Бога, оно в себе содержит все наподобие магической формулы или пантакля, в чем все обозначено и оно ко всему нас отсылает. В том числе оно содержит и свидетельство о человеке; оно есть, так сказать, наглядная антропология.

Таким образом, обозначая нашу тему "антропос и поэсис”, мы ищем соотношение неких начал, принципов. Поскольку принимается установка рассматривать проблему на уровне принципов, то, естественно, не следует заранее ограничиваться методами какой-нибудь дисциплины: социологией, психологией или даже известной устоявшейся доктрины в философии. Авторы нашего исследования, являющиеся профессиональными философами-эстетиками, реализуют здесь свою методологическую свободу. Представляется, что к этой теме другой подход и невозможен. Предварительно принятые и в силу этого произвольные методологические ограничения были бы поистине ничем не оправданными схоластическими, в буквальном смысле слова, правилами. Мы же исходим из того, что каждый автор сам по себе является личностью, с уровнем сознания, способным порождать собственные правила, соразмерные поставленным проблемам. Опираясь на качества того состояния сознания, которое достигнуто той или иной личностью в ходе ее творческой жизни, наши авторы, не зависимо от размеров своего исследования, дают каждый свой, особый аспект этой неисчерпаемой темы, дополняя друг друга. Новым и нетривиальным для эстетики в данной работе является акцент на теме космизма: эстетика космизма и космизм в искусстве, традиции русского космизма в философии и искусстве. Искусство, в особенности, рассмотренное на уровне поэсиса, как принцип, есть отпечаток мира сверхчувственного в материале чувственности, оно есть свидетельство о состоянии человека "в Истине”, но свидетельство в образах и символах кажимости. Оно того же порядка, что и тайноведение. Об этом размышляли многие философы и художники, и об этом также пойдет речь в нашей работе. Завершает наш выпуск приложение: это перевод с французского глав из книги Р.Генона "Кризис современного мира”. Этот раздел, включающий главы "Темные века”, "Восток и Запад” и "Материалистическая цивилизация”, логично завершает всю работу, выводя проблему человека и его творчества на глобальный уровень размышлений о судьбе человеческой культуры вообще.

Любимова Т.Б.